Отчуждение единственного жилья не отвечает принципу разумности действий участников гражданского оборота - решил суд и вернул квартиру пожилой женщине

Челябинская региональная общественная социально-правозащитная организация «Правосознание» в ходе реализации проекта «Правовая помощь по безопасности сделок с жильем и финансами», в том числе рассказывает о случаях восстановления справедливости в вопросах необоснованного и неправомерного лишения жилья. Сегодня расскажем, как удалось оспорить договор дарения недвижимости.

Гражданка П. обратилась в Центральный районный суд г. Челябинска с иском к гражданке Г. о признании недействительным договора дарения квартиры, а также договора дарения земельного участка, расположенного в садоводческом некоммерческом товариществе, а также о применении последствий недействительности указанных сделок.

Исковые требования были мотивированы тем, что, совершая оспариваемые сделки, истец не имел намерений на отчуждение принадлежащего ей жилого помещения и земельного участка при его жизни, полагал, что право собственности на спорное имущество перейдет к ответчику после смерти истца. Договоры дарения истец заключил с ответчиком с условием наличия со стороны ответчика помощи истцу в быту, поскольку в силу преклонного возраста и имеющихся у истца заболеваний истец нуждается в постороннем уходе. Истец считала, что заключает с ответчиком договор ренты. При совершении сделки истцу не было разъяснено содержание условий договора, что привело к заблуждению истца относительно природы договора, поскольку истец не имел намерения на отчуждение спорного имущества до своей смерти. Ответчик, в нарушение достигнутой с истцом договоренности, не оказывала истцу никакой помощи, истец сама оплачивала коммунальные платежи за спорную квартиру, несла бремя ее содержания.

Истец в судебном заседании на удовлетворении иска настаивала, в ходе рассмотрения дела сослалась на то, что при заключении оспариваемых договоров гражданка П. страдала частичной потерей зрения, договоры не читала, была убеждена своей внучкой (гражданкой Г.) в том, что имущество она переоформляет на ответчика взамен на помощь в быту и финансовую помощь. Однако в последующем ответчик пытался неоднократно признать женщину недееспособной и поместить в психиатрическое учреждение на лечение, но судом ответчику было в этом отказано. Никакой помощи ответчик истцу не оказывает, хотя истец в данной помощи нуждалась.

Ответчик исковые требования не признала, не оспаривая факт того, что при заключении оспариваемых договоров она понимала, что сохраняет за своей бабушкой (гражданкой П.) право пользования спорной квартирой пожизненно, понимала, что ей необходимо осуществлять уход за своей бабушкой, оказывать истцу помощь в быту. Однако ответчик лишен возможности оказания истцу помощи ввиду того, что между сторонами сложились конфликтные отношения по вине третьих лиц, оказывающих влияние на истца. Ответчик считала, что оснований для признания вышеуказанных договоров дарения не имеется, поскольку при заключении договоров их суть была известна истцу, их содержание было прочитано гражданке М. матерью ответчика при подписании договоров перед их регистрацией.

Выслушав объяснения сторон, их представителей, исследовав письменные материалы дела, суд нашел исковые требования гражданки П. подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

Частью 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации установлено, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Согласно положениям пунктов 3 и 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации, при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

На основании пункта 1 статьи 153 Гражданского кодекса Российской Федерации сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.

Согласно пункту 1 статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

В силу пункта 2 статьи 178 Гражданского кодекса Российской Федерации при наличии условий, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если: сторона заблуждается в отношении природы сделки; сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку.

Договор дарения является односторонне обязывающим, по своей юридической природе предполагает безвозмездную передачу имущества от дарителя к одаряемому.

Соответственно, правовой целью вступления одаряемого в правоотношения, складывающиеся по договору дарения, является принятие дара с оформлением титульного владения, поскольку наступающий вследствие исполнения дарителем такой сделки правовой результат (возникновение титульного владения) влечет для одаряемого возникновение имущественных прав и обязанностей. В свою очередь даритель, заинтересован исключительно в безвозмездной передаче имущества без законного ожидания какого-либо встречного предоставления от одаряемого (правовая цель). При этом, предполагается, что даритель имеет правильное понимание правовых последствий дарения в виде утраты принадлежащего ему права на предмет дарения и возникновения данного права в отношении имущества у одаряемого, а также отсутствия со стороны одаряемого любого встречного предоставления.

При этом, совершая дарение, даритель должен осознавать прекращение своего вещного права на объект дарения и отсутствие каких-либо притязаний на подаренное имущество. В свою очередь, одаряемый должен совершить действия по фактическому принятию дара, то есть совершить действия, свидетельствующие о вступлении в права владения, пользования и распоряжения подаренным имуществом.

Из материалов дела следует, что гражданка П. является пенсионером по возрасту, на момент совершения оспариваемых договоров дарения достигла возраста 81 год.

В обоснование своих требований о признании недействительным договора дарения истец ссылается на то, что при заключении договора она рассчитывала на постоянную помощь от ответчика, намеревалась пользоваться и проживать в жилом помещении, а также пользоваться спорным земельным участком, она ожидала встречного исполнения обязательств. Истец рассчитывала на то, что ответчик будет осуществлять за ней уход, готовить, совершать покупки продуктов питания и лекарств. При этом женщина полагала, что право собственности на квартиру перейдет к ответчику после смерти истца.

Вместе с тем, судом установлено, что с момента заключения оспариваемого договора до момента рассмотрения спора ответчик в спорную квартиру не вселялся, зарегистрирован и проживает по иному адресу, бремя содержания спорной квартиры ответчик в полном объеме не несет, что не отрицалось стороной ответчика, коммунальные платежи за спорную квартиру осуществляет истец.

Доводы истца о том, что, заключая вышеуказанные договоры, истец их не читала, поскольку у нее имелись проблемы со зрением, подтверждается представленными истцом в материалы дела выписным эпикризом больницы, где она наблюдалась, в котором содержатся сведения о нарушении ее зрения после полученной травмы в 2003 году; результатами осмотра врача-невролога, в ходе которого пациент жаловалась на нарушение поля зрения; консультационным заключением медицинской организации, из которого следует, что уже по состоянию на октябрь 2017 года у гражданки П. было диагностировано заболевание глаз, имелись жалобы на плохое зрение; выписным эпикризом иной больницы, в котором указано, что в течение последних лет у женщины постепенно нарушалась память, она стала забывчивой, рассеянной, стала хуже себя отслуживать, у нее имелась двусторонняя слепота в половине поля зрения.

Кроме того, доводы истца о том, что, заключая с ответчиком вышеуказанные договоры, она не понимала истинной сути данных сделок, подтверждается показаниями допрошенных в ходе рассмотрения дела свидетелей.

Анализируя все доказательства в их совокупности, суд пришел к выводу о том, что гражданка П., заключая договоры дарения, рассчитывала взамен получить от ответчика помощь в быту, уход со стороны ответчика, поскольку в силу своего престарелого возраста, наличия заболеваний нуждалась в постороннем уходе за ней. Гражданка П. не отказывалась безвозмездно от своего права собственности на спорное имущество.

Кроме того, безвозмездное отчуждение единственного жилого помещения не отвечает презюмируемому Гражданским кодексом Российской Федерации принципу разумности действий участников гражданского оборота.

При этом из материалов дела следует, что нотариально договор не удостоверялся. Достоверных доказательств тому, что содержание подписываемых истцом договоров и их смысл доводился до истца, ответчиком суду не представлено.

Материалы дела не содержат доказательств того, что при оформлении договора дарения находящаяся в преклонном возрасте гражданка П., получала должную консультацию относительно совершаемой сделки и в полной мере могла осознавать сущность заключенного договора. С учетом изложенного, суд считает, что истец на момент подписания оспариваемых договоров не имела понимания того, что после заключения договоров она перестанет являться собственником принадлежащего ей спорного имущества, в том числе, единственного жилого помещения, а заключенные договоры не обязывают ответчика к встречному предоставлению ей жилья, содержания, ухода, помощи в быту.

Давая оценку несоответствия воли гражданки П. ее волеизъявлению, отраженному в оспариваемых договорах, суд считает, что возраст истца, наличие у нее заболевания, связанного с ослаблением зрения, тяжелое психическое состояние истца, появившиеся признаки деменции способствовали заблуждению истца относительно правовой природы оспариваемых договоров, что в совокупности с поведением ответчика, не разъяснившему истцу должным образом предмет договоров, сформировало у истца несоответствующее действительности представление о взаимных правах и обязанностях сторон оспариваемых договоров.

При таких обстоятельствах, суд пришел к выводу о том, что заблуждение истца возникло в отношении природы сделки, фактически у нее отсутствовала воля на безвозмездное отчуждение квартиры и земельного участка, так как при совершении дарения истец был уверен как в сохранении прежних жилищных условий, в сохранении за собой права пользования своим садовым участком, так и в том, что ответчик будет осуществлять за ней уход.

Заблуждение истца относительно природы договоров дарения имеет существенное значение, поскольку он лишился права собственности на единственное жилое помещение, достигнутый результат не соответствовал той цели, к которой она стремилась.

При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу о признании недействительными заключенных между сторонами договоров дарения спорного недвижимого имущества. Поскольку договор дарения признан недействительным, суд также применил последствия недействительности сделки в виде возврата спорного имущества в собственность истца.

Соответствующее решение было вынесено Центральным районным судом г. Челябинска в середине августа 2022 года. На данный момент решение в законную силу не вступило.

Проект «Правовая помощь по безопасности сделок с жильем и финансами» реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.